В определении ученых таухида причина – это некое возникшее, посредством которого достигается другое возникшее (цель), которое называется последствием. Возможно, что причина может быть, но не будет следствия. Например, лекарством обычно достигают исцеления, едой – сытость, водой – утоление жажды, ножом – разрезание, огнем – сжигание и так далее. Но никакая причина не является создателем последствий, то есть лекарство не создает исцеления, еда не создает сытости, вода не создает утоления жажды, нож не создает резания, и огонь не создает сжигания. Создателем всего – и причин и их следствий является Аллаh.
Аяты Кур`ана и пророческие хадисы были явными указаниями на сказанное выше. И это подкрепляется тем, что приводится в историях о разных событиях, которые наблюдали достоверные люди и были утверждены учеными. К этим событиям относится упомянутое аль-Хакимом, автором книги аль-Мустадрак в книге «История Нишапура»[1], где он сказал: «Я слышал, как Абу Закариййа Яхья ибн Мухаммад аль-‘Анбарий сказал, что слышал Абуль-‘Аббаса, который говорил, что Всевышний Аллah показывает разные знамения и назидания среди Своих творений, добавляя Исламу величия и силы и подкрепляя истинный путь, данный Посланнику Аллаhа ﷺ.
Аллаh распространяет знамения пророчества и проясняет указания и доводы посланнической миссии и утверждает Ислам. По Своей милости Он дает Своим аулия неоспоримые доводы против тех, кто упорствует в непокорности Аллаhу и отворачивается от веры в Него и Его Посланников для того, чтобы погиб тот, кто погибнет, видя доводы, то есть после того, как были установлены доводы, и жил благой жизнью тот, кто живет в благе, также видя доводы. Хвала Ему, нет бога, кроме Него.
Аллаh обладает неоспоримыми доводами, а также великим Могуществом, милостью и большим благом. И благо нашему господину Мухаммаду – Пророку милости, Посланнику истинного пути, мир ему и его благочестивому семейству и милость Аллаhа и Его благословение.
Событие, которое мы увидели воочию в наше время, охватили знанием и утвердились в этом – укрепило нас в нашей религии и подтвердило истину, с которой пришел наш Пророк, и призывал к ней и пробуждал наши желания к усердию на пути Аллаhа, указывая на достоинство павших за защиту Ислама и передавая сказанное о них в Кур`ане:
وَلَا تَحْسَبَنَّ الَّذِينَ قُتِلُوا فِي سَبِيلِ اللَّهِ أَمْوَاتًا ۚ بَلْ أَحْيَاءٌ عِندَ رَبِّهِمْ يُرْزَقُونَ (169( فَرِحِينَ بِمَا آتَاهُمُ اللَّهُ مِن فَضْلِهِ وَيَسْتَبْشِرُونَ بِالَّذِينَ لَمْ يَلْحَقُوا بِهِم مِّنْ خَلْفِهِمْ أَلَّا خَوْفٌ عَلَيْهِمْ وَلَا هُمْ يَحْزَنُونَ (170)
«И не считай тех, которые умерли на пути Аллаhа, мертвыми. Нет, они живы, получают удел у их Господа, радуясь тому, что Аллаh даровал им по Своей милости, и ликуя от того, что те, которые еще не присоединились к ним после, не познают страха и не будут опечалены» (Áль ‘Имран: 169-170).
В 238 году я приехал в один из городов Хорезма – Хазарасб, столицу стран Хорасана[2] и там была женщина, которая была женой одного из павших мучениками (шахидов). Она видела сон, как будто ее накормили чем-то, и с тех пор она ничего не ест и не пьет (со времен правления Абуль-‘Аббаса ибн Тахира, правителя Хорасана, который умер до этого за восемь лет).
В 242 году, то есть примерно через четыре года после того, как слышал весть об этой женщине, я проходил мимо того города и увидел ее, она мне рассказала свою историю, но я не углубился в изучение ее истории из-за моего юного возраста.
Через 10 лет, в конце 252 года я вернулся в Хорезм, и она была жива. Я обнаружил, что история о ней распространилась среди людей и стала известной. Этот город является местом, через которое проходят караваны, а путники останавливаются там во время своих путешествий. Многие из тех, кто останавливался там, когда до него доходила история о ней, желал увидеть ее, и каждый мужчина, женщина или юноша, которого спрашивали о ней, узнавал ее и указывал на нее.
Когда я достиг той стороны, я намерился посетить и увидеть ее. Но она отсутствовала на расстоянии нескольких фарсахов (фарсах Хорасана, мера длины, равная трем милям, а миля – 4000 шагов). Я продолжал искать ее от одного села к другому и застал между двумя поселениями, где она шла сильным и бодрым шагом. Она была женщиной среднего возраста, хорошего строения, с красивым бюстом, насыщена кровью, налитыми розовыми щеками и умным сердцем. Я был верхом, а она шла рядом, и, когда предложил ей сесть на животное, она отказалась.
На моем собрании присутствовали люди из числа купцов и владельцев земель, среди которых был ученый Мухаммад ибн Хамдавайхи аль-Харисий, от которого передал хадисы Муса ибн Харун аль-Баззар в Мекке. Мухаммад был средних лет, он много поклонялся Аллаhу, а также занимался передачей хадисов. Среди присутствующих также был прекрасный юноша, которого звали ‘Абдуллаh ибн ‘Абдиррахман, должность которого заключалась в том, что он требовал с притеснителей клятвы. Я спрашивал их о ней, и все они хорошо отзывались и говорили о ней только благое. Говорили, что ее положение является ясным, известным и утвержденным, и что нет среди них того, у кого были бы разногласия по ее поводу. Сказал ‘Абдуллаh ибн ‘Абдиррахман, что он слышал повествования о ней со времен юности: «Я вырос, и люди много передавали о ее истории. Я посвятил свое время тому, чтобы подробно изучить историю о ней. Я ничего не увидел в ней, кроме ее целомудренности, и не нашел изъяна в ее религиозности или нравственности. Ни разу не обнаружил лжи в ее утверждениях или хитрости для сокрытия или обмана. Правители Хаварезма ранее требовали ее присутствия, закрывали ее на месяц, два или более в доме, запирая двери, и назначали того, кто наблюдал бы за ней. Они не видели, что она ест или пьет, или чтобы оставались следы от мочи или кала. Затем они отпускали ее, проявляя к ней благодетель, давали ей денег, одежду и отпускали.
Все жители той страны подтверждали ее положение, тогда я решил изучить подробно сказания о ней и попросил ее рассказать о себе. Я спросил ее об имени и ее делах, она ответила, что ее зовут Рахма – дочь Ибрахима, и что у нее был муж – бедный плотник, средства для жизни он добывал своими руками, и его удел приходил ему каждый день, которого хватало ровно на один день, и не было у него средств сверх того, чтобы накормить семью, и что она родила ему нескольких детей. Она рассказала о том, что пришел аль-Акта‘ – правитель неверующих тюрков (на то время) в Хазарасб и перешел через долину, когда она замерзла, в составе 3000 всадников. Жители Хорезма называли его хосрой (титул древних персидский царей). Сказал Абуль-‘Аббас ‘Иса ибн Мухаммад ат-Тахманий, что аль-Акта‘ был неверующим тираном и проявлял сильную вражду к мусульманам. Он наносил вред жителям, жившим на приграничных с ним землях, он много пленил, убивал и нападал на жителей Хорасана. Правители Хорасана добивались дружбы и угодничали ему и подобным ему правителям немусульман для того, чтобы оградить народ от их нападений и сохранить жизни мусульман. Они направляли каждому из них множество подарков, деньги и разные виды дорогих одеяний.
В один из годов этот неверующий правитель возмутился султану. Сказал Абуль-‘Аббас: «Я не знаю, почему так произошло, то ли он находил приход подарков медлительным, либо он посчитал направленные ему дары незначительными по отношению к тому, что было принесено в качестве дара ему подобным царям». И он направился со своим войском, осматривая пути. Он свирепствовал, бушевал, бесчинствовал, убивал, подвергал насилию и уродовал.
Кони Хорезма были бессильны против него. Весть о нем дошла до Абуль-‘Аббаса ‘Абдуллаhа ибн Тахира, и он направил к нему четырех главнокомандующих: Тахира ибн Ибрахима ибн Мудрика, Я‘куба ибн Мансура ибн Тальху, Микаля Мауля Тахира и харуна аль-‘Аййада. Он заполнил город войском и оружием, и разделил страну на четыре части, где каждый из них занимал позицию в своей четверти, и они защитили землю по воле Аллаhа.
Когда усилился холод и наступили морозы, долина Джайхун, находящаяся в выси реки Бальх, замерзла. Это – огромная долина, где бурно течет вода и есть очень много опасностей. Когда ее вода простирается, то в ширину становится примерно в один фарсах. И если вода замерзает, то невозможно добраться до воды, пока не вскопаешь так же, как копаются колодцы в больших камнях или скалах. Я видел толщину льда в десять пядей. Говорили, что в прошлом толщина льда достигала более двадцати пядей. Когда смыкался лед, он становился мостом для жителей страны, по которому двигались войска, телеги, караваны и налаживалась связь между двумя берегами. Вероятно, что лед оставался на протяжении 120 дней, а когда наступал «теплый» год, то лед оставался от 70 дней до трех месяцев.
Когда лед замерз, неверующий правитель в сопровождении конницы перешел реку и достиг врат крепости. Мусульмане укрепили позиции, поставили там свои предметы и вещи так, чтобы те не смогли их раздвинуть.
Войско неверующих с утра напало на жителей города, осадив их и нанеся им вред. Когда мусульмане захотели выйти за пределы стены, чтобы сразиться с ними, правитель запретил им, пока не пребудет войско султана в достаточном количестве. Но группа из молодых людей, полагая, что смогут одолеть вражеское войско, воодушевилась и приблизилась к стене, взяв с собой оружие, которое они смогли унести. В то время, как те сделали вид, как будто они поражены и пребывают в беспорядке. Когда они выманили их на открытую местность, напали на них, и мусульмане оказались в окружении неверующих так, что невозможно было пробраться к ним. Они укрепились и взяли некий предмет как преграду, которым защищали себя и сражались, находясь за ним. Но связь между ними и крепостью прервалась, и помощь была далека от них. Они сражались очень отважно и выстаивали против врага до тех пор, пока не оборвалась их тетива, сломались луки, настигла усталость и коснулся голод и жажда. Большинство из них были убиты, а остальные ранены.
Когда наступила ночь, обе группы приостановились в сражении. Женщина рассказывала, что, когда неверующий правитель переходил через долину, был поднят огонь на видных местах (для того, чтобы передать весть о том, что он пересекает долину), и весть дошла до Джурджаниййи, который является большим городом на окраинах Хорезма и является его столицей.
В это время главнокомандующий Микаль Мауля Тахир находился там вместе с войском. Он поспешил, проявляя почтение Абуль-‘Аббасу ‘Абдуллаhу туда, где пересек долину неверующий правитель. Он скакал в Хазаросб на протяжении суток и за день и ночь пересек 40 фарсахов (фарсахи Хорезма намного превосходят фарсахи Хорасана).
Рано утром, когда тюрки направились для того, чтобы покончить с той группой мусульман, они увидели черные флаги, которые были знаменами ‘Аббаситского войска, и услышали звуки барабанов, которые сопровождали войско, и тогда они оставили ту группу и обратились в бегство.
Микаль пришел на место сражения, где укрыл убитых, и стал выносить раненных с поля боя туда, где их лечили. Она сказала, что в крепость вечером были занесены около 400 убитых и не осталось дома, куда бы не был занесен убитый. Беда постигла всех, и все поселение сотряслось плачем. Она сказала:
– Мой супруг был положен передо мной убитым, и меня постиг страх, который постигает женщину, которая потеряла своего мужа, отца своих детей. У нас были маленькие дети, которые нуждались в том, кто бы их обеспечивал. – Затем, она добавила – Женщины, мои соседи собрались, чтобы помочь мне в моей печали и плаче, и пришли дети, которые были маленькими и не понимали сути этой беды, и просили хлеба. У меня не было ничего, что бы я могла им дать, мне стало очень трудно. Затем я услышала призыв на вечернюю молитву (магриб) и поспешила на намаз, я молилась столько, сколько мне предопределил мой Господь, затем, в суджуде я делала ду‘а и, проявляя смиренность к Аллаhу, просила дать мне терпения и возместить сиротство, чтобы Аллаh помог мне, ведь мои дети стали сиротами, и тогда я уснула в суджуде. Во сне я увидела, как будто нахожусь в каменистой местности и ищу своего мужа. Ко мне обратился один мужчина и сказал: «Куда ты идешь, о, свободная женщина?» Я ответила, что я ищу своего мужа. Он сказал: «Иди направо», – и я отправилась туда. Там мне стала видна ровная и плодородная земля, на которой росла трава. Там были дворцы, строения, которые я не в состоянии описать. Подобного этому я не видела никогда. Там были также реки, которые текли по поверхности земли, не имея берегов. Я дошла до людей, которые сидели кружками, на них была зеленая одежда, и их покрывал свет. Это были те, которые пали шахидами в сражении. Они ели за трапезным столом, стоявшим перед ними. Я стала ходить между ними и вглядываться в их лица, ища своего мужа для того, чтобы он увидел меня. И он позвал меня: «О Рахма, Рахма!»
Я направилась к голосу и увидела его в положении, в котором я видела шахидов, его лицо было подобно луне в ночь полнолуния. Он ел вместе со своими товарищами, которые также были убиты в тот день. Он сказал своим друзьям: «Эта бедная женщина голодна и ничего не ела целый день». Они разрешили, и он дал жене кусочек хлеба. – Она сказала, что знала на то время, что это хлеб, но не знала, как он приготовлен. Он был белее снега и молока, слаще меда и сахара и нежнее масла и сливок. – Я поела его, и когда он утвердился у меня внутри, муж сказал мне: «Иди, Аллаh избавит тебя от нужды в еде и питье на все время твоего пребывания в земной жизни». Я проснулась сытой и насыщенной водой и больше не нуждалась ни в еде, ни в питье. И с того дня по сегодняшний день я не ела и не пила.
Абуль-‘Аббас сказал:
– Она приходила к нам, когда мы ели, и удалялась от нас, прикрывая нос, полагая, что запах еды вредит ей.
Я спросил ее:
– Питаешься ли ты чем-то или пьешь что-то, кроме воды?
Она ответила:
– Нет.
Я спросил:
– Выходят ли у тебя газы или нечистоты подобно тому, как это бывает у людей?
Она ответила:
– Нет, я не припомню, чтобы выходили нечистоты с того времени.
Затем я спросил:
– А хайд?
Я предполагаю, что она сказала, что хайд закончился тогда, когда она перестала есть. Я спросил:
– Нуждаешься ли ты в мужчине, как нуждаются в этом женщины?
Она сказала:
– Не стесняешься ли ты спрашивать меня об этом?
На что я ответил:
– Возможно, я буду рассказывать о тебе людям и должен подробно расспросить обо всем.
Тогда она сказала:
– Не нуждаюсь.
Я спросил:
– Спишь ли ты?
Она ответила:
– Да, хорошим сном.
Затем я поинтересовался:
– Видишь ли ты сны?
Она сказала:
– Да, подобно тому, как видите вы.
Я спросил:
– Находишь ли ты слабость от того, что не принимаешь пищу?
Она ответила:
– Я не чувствовала голода с того времени, как съела ту пищу.
Она принимала пожертвования (садака), и я спросил у нее:
– Что ты делаешь с этим?
Она сказала:
– Я одеваю себя и своих детей.
Я спросил у нее:
– Чувствуешь ли ты холод и испытываешь ли ты трудность от жары?
Она ответила:
– Да.
На мой вопрос:
– Чувствуешь ли ты усталость при ходьбе?
Она сказала:
– Да, разве я не человек?
Я спросил у нее:
– Совершаешь ли ты омовение для намаза?
Она ответила:
– Да.
Тогда я уточнил:
– Зачем (ведь у тебя нет ни газов, ни мочи, ни кала, нет крови хайда)?
Она сказала, что так велели ученые. Я сказал, что они дали ей заключение в соответствии с хадисом «Не совершается омовение, кроме как от состояния осквернения или сна». Она упомянула мне, что ее живот прилип к спине, тогда я велел одной из женщин посмотреть на ее живот, и она подтвердила это. Она взяла мешок, наполнила его хлопком и закрепила у себя на животе для того, чтобы не сломалась при ходьбе ее спина.
‘Иса Абуль-‘Аббас говорил: «Я продолжал посещать Хазарасб два-три года и, когда она приходила, повторял свои вопросы, и она ничего не прибавляла и не убавляла». Затем я показал ее слова ‘Абдуллаhу ибн ‘Абдиррахману – ученому факыху, который сказал, что слышал эту речь с юношеских времен и не встречал того, кто бы отрицал это или думал, что слышал, что она ест или пьет или ходит в туалет».
Эта история содержит в себе доказательство того, что все происходит по Воле Аллаhа и Его сотворению, и что еда и питье лишь причины здоровья и силы.
Всевышний Аллаh Могуществен изменить естественный ход событий. Человек может не есть и не пить, но при этом быть сытым и бодрым так же, как может есть и пить, но не испытывать насыщения или чувства утоления жажды.
Передается в «Муджаб ад-да‘ва», что Ибн Аби ад-Дунья аль-Кураший сказал:
– Мне поведал ‘Аббас ибн Хишам ибн Мухаммад аль-Куфий от своего отца, а тот от своего отца, что он сказал, что человек из племени Бану Абан ибн Дарим, которого называли Зур‘а, присутствовал, когда убили Хусейна, да будет доволен им Аллаh.
Когда Хусейн попросил подать ему воду, чтобы утолить жажду, была запущена стрела, которая поразила его небо так, что он не смог испить, и Хусейн обратился ко Всевышнему с мольбой: «О Аллаh, порази его жаждой».
Мне поведали те, кто застал смерть того, кто поразил Хусейна стрелой – он кричал, испытывая жар в животе и холод в спине, спереди него были опахала и снег, а сзади печь. Он повторял, находясь в таком положении: «Напоите меня, меня погубила жажда». Ему приносили большой котел, в котором был легкий хмельной напиток из ячменя, или же воду с молоком. Если бы из него испили пятеро, то им хватило бы. Он пил его и опять повторял: «Напоите меня, меня губит жажда». Затем, пересказчик сказал, что его живот стал большим, подобно тому, как раскрывается живот верблюда.
История о Рахме также является свидетельством тому, что у шахидов есть жизнь в барзахе до наступления Судного Дня, как на это указывают религиозные тексты. Их души получают удовольствие в Раю, и следы этого доходят до их тел в могилах, в связи с чем их тела не тлеют и кровь продолжает циркулировать в них, как это было засвидетельствовано в отношении тех, кто пал шахидом в битве Ухуд, и множестве тех, кто был после них.
[1] Захаби указывает на эту историю в «Сияр а‘лям ан-нубаля», 13/572.
[2] Хазарасб (на фарси – «тысяча лошадей») находится на западе долины реки Джайхун (Амударья), которая разделяет Хаварезм и Самарканд, а также Бухару и Самарканд. Когда говорят о странах, «находящихся за рекой (ма вара ан-нахр)», то эта река и имеется в виду. От этого города до большого города – Джурджаниййа (Ургенч), которая является столицей Ховарезма, расстояние половины дня.
